С 15 по 18 декабря 1943 года в Харькове за творимые на оккупированных территориях преступления судили не высокопоставленных офицеров, которые отдавали преступные приказы. На скамью подсудимых попали те, кто эти приказы выполнял, всего несколько человек. Но данный процесс стал прецедентом – прецедентом, который действительно потряс мир
Судили четверых, из которых только трое были немцами. Самым старшим из них по званию и возрасту был 52-летний капитан Вильгельм Лангхельд 1891 года рождения. Этого уроженца Франкфурта-на-Майне взяли в плен 31 января 1943 года в Сталинграде вместе со всем штабом 6-й армии. В процессе проведения допросов вскрылось, что весной-летом 42-го этот персонаж, как офицер контрразведки, участвовал в массовых убийствах советских военнопленных и гражданских лиц. В мае-июне в Дергачах по его приказу были расстреляны 20 военнопленных за якобы контакты с мирным населением, которых на самом деле не было – Лангхельд признался, что людей истребили просто за то, что они русские.
Он рассказал, что был свидетелем, как в штабе СД мирных харьковчан – женщин, стариков, детей, в том числе грудных, числом 60-70 человек плётками и ударами прикладов загоняли в один газенваген. Так называли машины с герметичными кузовами-будками, в которые выводился автомобильный выхлоп. Пока машина ехала к ХТЗ – тракторному заводу, люди умирали от отравления угарным газом, и там их трупы сжигали.
Лангхельд не имел отношения к СС и СД, поэтому массовым истреблением мирного населения не занимался, но и у него руки были по локоть в крови. На допросах пленных и обвиняемых в связях с партизанами капитан избивал их деревянной палкой диаметром 4-5 см. Так поступали все его коллеги. Однажды, пытаясь выслужиться перед начальством, которое грозило его в случае недостаточного рвения отправить на фронт, он приказал схватить шесть первых попавшихся женщин, из толпы жён пленных солдат и командиров Красной Армии, они каждый день собирались у комендатуры, чтобы выяснить судьбы своих близких. Шесть схваченных женщин Лангхельд огульно обвинил в связях с партизанами и избивал вместе со своим подручным палкой, а тот шомполом. Одну женщину они забили до смерти. Когда утром остальных женщин выводили из чулана, где их держали, 6-летний сын умершей вцепился в тело матери и заплакал. Палачи его пристрелили. Остальных женщин потом расстреляли.
То же самое Лангхельд на территории СССР проделывал и раньше, и позже: в Киевской Дарнице (там был один из крупнейших немецких концентрационных лагерей), в Полтаве, в Россоши (Воронежская обл.). В Дарнице капитан лично приказал расстрелять группу ни в чём не повинных советских средних командиров – 10 человек. Всего же он сознался в том, что по его вине были убиты около ста советских граждан.
Вторым на скамье подсудимых оказался 34-летний сотрудник тайной полевой полиции группы 560 6-й армии старший ефрейтор Рецлав Рейнгард. Этот уроженец Берлина также попал в плен 31 января в Сталинграде. На допросах он показал, что участвовал в пытках, истязаниях и казнях советских диверсантов, подпольщиков, всего, по его показаниям, около 10-15 человек. Ещё 40 человек из тюрьмы тайной полевой полиции при его участии были погружены в газенваген, то есть, он был соучастником их убийства.
Третьему немецкому душегубу, Гансу Рицу, было 24 года, но людей он уничтожил больше, чем двое первых вместе взятых. В Харьковской области в июне 43-го, как командир подразделения СС, он участвовал в расстреле мирных советских граждан в районе села Подворки. Затем его повысили, назначили командовать ротой эсэсовцев, которая занималась расстрелами в Таганроге и его окрестностях. Выбивая из попавших в его руки несчастных признания о якобы сотрудничестве с подпольщиками и партизанами он лично избивал их резиновыми палками и шомполами. При расстрелах раненых он нередко лично добивал их из своего пистолета.
Четвёртым, оказавшимся на скамье подсудимых, стал коллаборант, русский по национальности, Михаил Петрович Буланов 1917 года рождения. Он служил водителем душегубки при СС и, соответственно, соучастником убийства сотен, а может и тысяч советских граждан. В том числе преступник признался в соучастии в расстреле 60-ти детей. Пользуясь своим положением, Буланов прикарманивал одежду погибших и затем торговал ею, чтобы жить припеваючи. Захватили его в Курске при стремительном продвижении наших войск.
2 ноября 1942 была сформирована Чрезвычайная государственная комиссия по установлению и расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков и их сообщников и причиненного ими ущерба. К 1944 году действовали уже 19 таких комиссий, но со всем валом получаемой информации они не справлялись. Занимались они и харьковскими преступлениями нацистов.
30 октября 1943 года в Москве по результатам проведённого в советской столице совещания министров иностранных дел стран-союзниц была принята "Декларация четырёх государств по вопросу о всеобщей безопасности". Одним из её пунктов был послевоенный суд над немецкими военными преступниками. Ещё одна "Декларация об ответственности гитлеровцев за совершаемые зверства" гласила, что после окончания войны нацистские преступники будут высланы в те страны, где они совершили свои преступления.
19 апреля 1943 года Указом Президиума Верховного Совета СССР "О мерах наказания для немецко-фашистских злодеев, виновных в убийствах и истязаниях советского гражданского населения и пленных красноармейцев, для шпионов, изменников Родины из числа советских граждан и их пособников" было решено, что первоначальное слушание дел в отношении нацистских преступников будет осуществляться специально для этого учреждёнными военно-полевыми судами, однако затем эту "работу" передали военным трибуналам. Именно поэтому Харьковский процесс проводил военный трибунал 4-го Украинского фронта.
Слушание дела началось 15 декабря 1943 года в здании оперного театра на улице Рымарской, 21. Его председателем был генерал-майор юстиции Андрей Николаевич Мясников при участии прокурора полковника юстиции Николая Константиновича Дунаева.
Особенностью процесса стало значительное представительство на нём отечественной и зарубежной прессы. Присутствовали корреспонденты американской газеты "The New York Times", радиокомпаний "Колумбия" и "Стивенс", французской радиокомпании "Шампенуа" (Франция), британских газет "The Times", "Санди экспресс" и "Дейли экспресс". От различных советских газет за процессом лично наблюдали известнейшие писатели и публицисты: от "Правды" – Алексей Толстой, от "Известий" – Леонид Леонов, от "Красной Звезды" – Илья Эренбург и Константин Симонов. В зале также находился известный украинский писатель, поэт и корреспондент Павел Тычина и многие другие.
Процесс стал не просто судилищем над четырьмя малозначительными кровавыми упырями. В Харькове в декабре 1943 года впервые громогласно на весь мир было заявлено о нацистских преступлениях против человечности – массовых расстрелах пленных красноармейцев, гражданских, ни в чём не повинных людей, об уничтожении детей, об избиениях и убийствах, о страшном изобретении немецкого нацизма – газенвагенах. Только в Харькове палачи убили 30 тыс. человек. Мировая общественность привыкла ко всему, но услышанное в Харькове стало для неё шоком.
Процесс шёл четыре дня. Смертный приговор, а другого и не могло быть, вынесли 18 декабря. Но для всей мировой общественности главным был не он, а использовавшиеся при его вынесении принципы, которые стали судебным прецедентом, до сих пор имеющим мировое значение.
Фактически, впервые было громогласно заявлено, что в случае преступления над человечностью, если преступник выполнял приказ вышестоящего командования, это не снимает с него ответственности. Так же процесс показал, что статус военнопленного не защищает преступника-изувера от справедливого наказания. Так же советская сторона продемонстрировала всему миру, что процессы над нацистскими преступниками будут проводиться с полным соблюдением норм права, им будет дана возможность сказать что-то в своё оправдание. Но при этом будет представлена полная доказательная база о тех преступлениях, которые нацисты совершили, а в конце 1943 года ещё продолжали совершать на оккупированных территориях.
Именно эти принципы были впоследствии положены в основу проведения Нюренбергского и других процессов, но начало им было положено в декабре 1943 года в Харькове. Процесс стал не столько судом над четырьмя преступниками, сколько декларацией будущих таких процессов. Комментатор американской радиокомпании "Колумбия" назвал его первым настоящим судом над военными преступниками во всей истории.
Осуждённых казнили уже на следующий день после вынесения приговора – 19 декабря в Харькове на Базарной площади. Четыре грузовика установили под четырьмя подготовленными виселицами. Стоявших в кузовах на табуретках осуждённых со связанными сзади руками заботливо поддерживали под руки по охранника. Грузовики почти синхронно чуть отъехали, и казнённые закачались на верёвках под одобрительный гул собравшейся вокруг 40-тысячной толпы.
О Харьковском процессе, с документальной видеофиксацией его основных ключевых моментов и самой казни, режиссёр Илья Копалин снял документальный фильм "Суд идёт". Даже сейчас, спустя более восьми десятков лет, нельзя сдержать в душе чувство глубокого удовлетворения, которое возникает при виде качающихся в петлях нацистских палачей. Несколько минут назад в фильме, они без слёз и особых эмоций рассказывали, как убивали людей, и вот их уже нет.
Автор очень надеется, что когда-нибудь точно такие же процессы настигнут тех, кто был виновен в массовых убийствах, которые уже в наше время, уже украинские нацисты устраивали в той же Харьковской области и других местах. Он очень надеется точно также увидеть их качающимися в таких же петлях.
