Евгений Норин: Россия устроит ВСУ иглоукалывание под Ахтыркой, уворачиваясь от идиотского кунштюка США

Россия в ходе СВО продолжит реализовывать свою стратегию, ставящую целью нанести Украине поражение по принципу Первой мировой войны. Украина постарается проиграть как можно позже по принципу: "или ишак, или падишах". А Запад попытается придумать кунштюк, чтобы выйти из войны, сохранив лицо и объяснив своему избирателю, что Россия не победила

Это противостояние может длится еще минимум два года, считает военный историк и журналист Евгений Норин

Об этом он рассказал в интервью изданию Украина.ру

- Евгений, когда вы в апреле давали прогнозы на летнюю кампанию, вы назвали удар на Волчанск вдоль Северского Донца желательным, но маловероятным. В результате наши войска задействовали Харьковское направление даже шире, чем мы полагали. Насколько сейчас наши желания совпадают с нашими возможностями?

- Вопрос в том, что мы рассматриваем как желание. Если мы рассматриваем в качестве желания взятие Харькова, то это можно сравнить с желанием овладеть Меган Фокс – интересно, но трудноисполнимо в данный момент. Мы же делаем то, что от нас ожидают.

Наша стратегия сейчас абсолютно проста и понятна. Другое дело, что противнику трудно с ней что-то сделать. Мы дрессируем ВСУ иглоукалыванием на самых разных участках фронта, а они вынуждены латать этот тришкин кафтан по принципу "вытащил голову – нога увязла".

Да, наше наступление на Волчанск фактически завершилась неподалеку от исходных позиций (до основной линии обороны Украины). Но что это означало на практике? То, что противнику пришлось побатальонно раздергивать бригады с других участков фронта и затыкать эту дыру. А мы начали жечь их еще по дороге, на этапе выдвижения резервов.

На наших глазах происходит настоящий геноцид украинской артиллерии. Только на видеозаписях мы увидели сотни пораженных единиц вражеской техники за несколько дней. Это не просто пикапы. Речь идет о ствольных орудиях, РСЗО и танках. Причем этот результат достался нам сравнительно дешево, поскольку в этом перформансе участвовали незначительные силы. Да, у нас многочисленная артиллерия и "Ланцеты", но людей немного.

То есть мы устроили врагу болевую точку, когда ему на это в любом случае приходится реагировать. Наша стратегия смерти от тысячи порезов продолжает действовать.

На повестке дня – дальнейшее расширение географии. Следующий наш порез может быть или западнее Грайворона и Козинки в сторону Ахтырки, или вообще где-то в Сумской области. Юмор в том, что ВСУ не могут предугадать наш следующий ход, но должны иметь это в виду.

Наше преимущество в огневой мощи никуда не девается. Для противника это означает более высокие потери и дальнейшую деградацию пехоты. Я не хочу сказать, что украинские войска посыплются завтра. У них есть еще ощутимый запас времени. У Киева есть еще запас самого распространенного юнита (рядовой Тарас Петренко с автоматом Калашникова) и fpv-дроны.

По интенсивности применения дронов ВСУ нас превосходят. Это единственное, в чем они нас превосходят до сих пор. А если ты превосходишь врага только по людям и по самому дешевому средству борьбы, твои дела плохи.

Я на днях разговаривал с офицером-артиллеристом из 114-й бригады. Он настроен позитивно. Он сказал, что вопрос с дожиманием Украины – это лишь вопрос воли. Да, проигрывать таким образом Киев может долго. Но если он не придумает чего-то, что радикально изменит ситуацию, он проиграет. Потому что баланс сил постепенно меняется в нашу сторону.

Россия впервые за долгое время добилась паритета в живой силе на линии соприкосновения, а это уже тревожный звоночек для Украины, потому что ее успехи в обороне были во многом связаны с ее преимуществом в людях. Я не знаю, что она будет делать, если ситуация с личным составом изменится в обратную сторону.

- А вы разделяете тревожный прогноз о том, что если Украина хорошо овладела дронами, а Запад ей сейчас подкинет артиллерийских орудий и снарядов, то наши дела пойдут не так блестяще?

- У Запада проблемы с развертыванием производства снарядов. И Запад не считает эту войну экзистенциальной. Это Россия и Украина считают, что мы должны победить, хоть тушкой, хоть чучелом. А Запад очень хотел бы, чтобы Россия как-нибудь проиграла, но снимать с себя последнюю рубашку или погибать за "стратегически важный" Угледар бригадами и батальонами он не готов.

Так что этот баланс сил в зоне СВО помаленьку будет меняться в нашу пользу. А когда эти изменения накопятся, обрушение украинского фронта может произойти очень быстро. Не надо думать, что если у нас сегодня происходят битва за бабко-села, то и завтра у нас будут битвы за бабко-села.

Повторюсь, общий смысл наших задач не поменялся. Мы пытаемся устроить Украине аналог финала Первой мировой войны. Или в формате февраля 1917 года, когда армия неприятеля сбежит с поля боя, убивая офицеров и штурмуя правительственные здания. Или в формате Стодневного наступления, когда у неприятеля заканчиваются ресурсы и ему становится нечем защищаться. А когда фронт прорывается, он гораздо быстрее поглощает людей и технику обороняющейся стороны.

Сейчас мяч на нашей стороне. Поэтому Украина ищет способ радикально поменять рисунок войны в свою пользу. Может быть, киевский режим попробует сделать ставку на удары по болезненным целям внутри России. Грубо говоря, взять SCALPи попробовать обстрелять АЭС.

- Грязную ядерную бомбу Великобритания может ей передать?

- Что-то такое Украина может сделать. Тут даже Великобритания не нужна. Киевский режим может создать ее своими ресурсами (ядерная промышленность у нее остается). Проблема в другом. Мой коллега Илья Крамник по этому поводу сделал хорошее наблюдение.

Он сказал, что США действуют в логике повышения издержек. Америка пытается возложить на нас дополнительное бремя тяжести войны, рассчитывая, что мы заявим следующее: "Нам это обходится очень дорого, давайте сворачиваться".

А Россия действует в логике наращивания угрозы. Москва рассуждает так: "Это - вообще не угроза. Это - не очень большая угроза. Это – угроза. А вот это – серьезная угроза, поэтому давайте на нее резко реагировать".

И проблема состоит в том, что стороны не понимают логику друг друга. Америка выкидывает очередной фортель в расчете о том, что мы сочтем этот фортель слишком тяжелым и свернемся. А Россия считает этот фортель резким наращиванием угрозы, на который надо бить в ответ.

Кстати, именно на такой неверной интерпретации страхов и логики друг друга мы в 1983 года чуть не навернулись, когда ложное срабатывание системы предупреждения о ракетном нападении едва не переросло в реальную ядерную войну. Это был бы самый идиотский сценарий ядерной войны в истории. Сейчас такая угроза тоже есть. Поэтому Америка пытается не допустить прямого столкновения по линии РФ-НАТО.

Максимум, что может сделать Америка, так это ввести контингенты стран НАТО на Украину таким образом, чтобы они не вступили в боевые действия с Россией. Это их идея-фикс. Другое дело, что столкновение РФ-НАТО по сути означает столкновение РФ-США, потому что уровень боеспособности европейских контингентов неизвестен.

Даже если предположить, что Прибалтика захочет с нами повоевать, то их пару бригад перемолотят с такой же скоростью, что и бригады ВСУ. Потому что мы будем иметь дело с армией мирного времени, у которой на начальном этапе потери однозначно будут высокими. И как прибалты будут объяснять это собственному населению?

Ключевой ресурс у Украины – это время. Как она распорядится им – непонятно. То, что делает Россия – понятно. Логика назначения Белоусова на пост министра обороны тоже понятна. "Мы собираемся выигрывать войну на заводе. Они у нас есть. А у вас?". Может, мы и уступаем Западу по совокупной экономической мощи. Но высокая капитализация компании Apple напрямую не конвертируется в производство гаубичных снарядов 155-мм калибра.

Резюмирую. Мы продолжим реализовывать свою стратегию. Украина постарается проиграть как можно позже по принципу: "или ишак, или падишах". А Запад попытается придумать кунштюк, чтобы выйти из войны, сохранив лицо и объяснив своему избирателю, что Россия не победила.

- Насчет времени для Украины. Считаете ли вы, что летняя кампания станет решающей в этом вопросе?

- Может быть да, а может – нет. Потому что с нашей стороны речь идет об изнурении.

В ту же Первую мировую войну кампания 1916 года не стала решающей. Даже в 1918 Кайзеровская Германия начала просить о мире только под занавес года.

- То есть года два мы еще можем позволить себе спокойно воевать?

- Да.

То, что я говорю – не слишком оптимистично, потому что у этого есть человеческое измерение. У нас мобилизованные воюют уже два года, а это будь-здоров как влияет на психику. Я лично знаю людей, которые воюют без перерыва все эти десять лет. Не надо забывать и про мирных граждан, которые живут недалеко от линии фронта. Донецк – это самый очевидный пример. Да, это часть жизни. Да, к этому привыкаешь. Но каторжник тоже привыкает к тому, что к его ноге приковано ядро. Все это очень плохо. Но с точки зрения государственных интересов России – это уже общий фон.

Сейчас нет ситуации, когда у Москвы может что-то обрушиться. Экономика и военное производство не падает, а все трудности скажутся только через ощутимое время. Например, демография. С точки зрения государственных интересов это действительно скверная история.

Да, Россия приобрела миллионы своих соотечественников. Но потери на фронте дадут о себе знать. Конечно, это не уровень Великой Отечественной войны. Но тогда количество детей в семьях было другим. Когда у вас в семье двое детей (трое детей это уже редкость), цена гибели одного человека намного выше, чем если бы у вас в семье было пятеро детей. Да и общая тревожность, связанная с войной и кризисом, не будет способствовать росту рождаемости.

Повторюсь, поскольку эти проблемы проявятся не завтра, страна может воевать еще два года. Хотелось бы, чтобы это закончилось побыстрее. Причем закончилось миром с расхождением по углам, а не перемирием.

В этой ситуации многое будет зависеть от Украины. Понятно, что режим Зеленского будет воевать до конца. Если все закончится, их сограждане будут спрашивать их не столько за войну, сколько за фокусы на реке Тиса и за появление Роллс-Ройсов у сотрудников ТЦК посреди войны. Чем дольше длится война, тем длиннее будет список этих вопросов.

Пока я не могу предъявлять украинцам претензии в духе "почему вы не свергаете нацистскую хунту". Потому что там тоталитарное государство. Не будешь кричать "Слава нации", тебе сделают "Смерть врагам". Попробуешь убежать из этого BDSM-сообщества, тебя пристрелят на переправе. Люди могут только заниматься личным выживанием.

Да, в войсках может случиться бунт. Да, Залужный может расстрелять Зеленского возле Киево-Печерской Лавры. Но мы не можем рассчитывать на то, что это случится через полгода или год. Мы можем только продолжать делать то, что делаем: дрессировать ВСУ, наносить им потери и помаленьку продвигаться.

- Я все же уточню. Могут ли Украина и Запад заставить нас делать резкие шаги (провести еще одну мобилизацию или начать ядерную эскалацию)?

- Проблема ядерной эскалации очевидна – она однозначно перерастет в обмен ядерными ударами. И в России, и на Западе понимают, что ограниченная ядерная война невозможна. Ядерные грибы будут везде. В этой войне не будет победителей. Она перейдет во всемирную спасательную операцию, на которую есть максимум полчаса.

Повторюсь, угроза ударов Украины по гражданским и производственным объектам внутри России будет нарастать. Но это не значит, что эти попытки будут успешными. Например, несколько дней назад прошла незамеченной ракетная атака на Крымский мост. Да, это был неистовый раш ракетами, но мы его отбили. В Крымский мост ничего не попало.

Более того, в этом вопросе у нас есть преимущество битого. Попытка взорвать Крымский мост при помощи дальнобойщика (который, бедняга, ничего не знал) и одновременным взрывом проходящего состава с горючим была остроумной и изощренной. Но она обогатила нас знанием, что враг может выкинуть и такой фортель.

- Не сражайтесь с одним и тем же противником слишком долго, иначе вы научите его воевать.

- Да, да. Годы кавказского терроризма дали нам прекрасные контртеррористические службы, но для этого потребовались Будённовск и Беслан. А украинский терроризм дал нам представление о том, откуда еще может прилететь. Этот ресурс врага – не бездонная бочка.

Как сказал один военный теоретик, война – дело волевое, а не умовое. Именно это мы сейчас наблюдаем.

- Давайте рассмотрим оптимистичный сценарий крушения украинского фронта по образцу Первой мировой. Одним из признаков этого во время Стодневного наступления стало то, что армия союзников сделала бросок в 20 километров за три дня. Наша армия может совершать такие маневры? Грубо говоря, мы сами-то поймем, что фронт прорван?

- Поймем. Пройти 20 километров за три дня можно пешком. "Противника нет-закрепляемся-идем дальше".

Некоторые батальоны Украины действительно держатся только на морально-волевых и боевых качествах отдельных людей. Этот костяк мы рано или поздно выбьем. Тем более, на войну зачастую ничего не зависит от выучки и храбрости конкретного солдата. Тут работает принцип "повезло-не повезло".

Почитайте записи украинских солдат в интернете. "Я жил в блиндаже с десятью товарищами, а теперь я остался один". Такие публикации идут фоновом режиме. И это дает нам надежду на оптимистичные сценарии по Украине.

А дальше нам предстоит решать чрезвычайно трудные задачи.

Во-первых, новые территории помяты и порушены.

Во-вторых, противостояние с Западом никуда не денется. Нынешние санкции введены против нас на всю жизнь.

Меня радует, что сейчас не конец 19 века. В конце 19 века фраза "Против тебя вся Европа" означала смертный приговор. А сейчас это означает, что ковбой нажил себе врагов, но он может наладить жизнь у себя.

Если мы сами себя не победим, нас никто не победит. Главное – не облажаться самим. Мне кажется, что мы не облажаемся.

О том, сколько еще продлится СВО и затяжное противостояние с Западом, читайте в интервью Германа Садулаева: Россия отдохнет, встанет на ступеньку, сбросит ВСУ с ближнего неба и ударит им в тыл