Москва не переходит черту ядерной эскалации, но подходит к ней. Польша мечтает об идеальном разделе Украины. Зеленский становится законной целью России
Об этом в интервью Украина.ру рассказал специалист по конкурентной разведке, эксперт в области информационного противоборства Василий Ющук.
В пятницу 24 мая Владимир Путин провел переговоры с Александром Лукашенко.
Ранее, 21 мая, в Южном военном округе стартовал первый этап учений по отработке боевого применения тактического ядерного оружия (ТЯО). Их распорядился провести президент России в качестве ответной меры на все более агрессивную риторику стран Запада о возможности отправки на Украину воинских контингентов.
— Василий, удалось ли нам в ходе этих маневров показать Западу, что мы не шутим и действительно готовы применить ТЯО в случае эскалации украинского конфликта?
— Эти учения как раз и проводятся, чтобы показать Западу, что у нас есть политическая воля если не применить ТЯО, то хотя бы продвинутся по ступени эскалации. Москва готова показать всем, что будет с их территориями, если мы этим оружием вдруг туда ударим.
Ядерное оружие — это апогей эскалации, когда все остальные способы разрешить конфликт себя исчерпали. Это очень серьезный вопрос, поскольку он ставит под угрозу существование всего человечества.
А раз это серьезный вопрос, у стран прописаны правила о том, как можно ядерное оружие применять. Нет такого, что кто-то на эмоциях решит бабахнуть по какой-то столице баллистической ракетой с ядерной боеголовкой и нажмет кнопку. Это работает по принципу прохождения ступеней эскалации.
— Как раз США вышли из договора о ликвидации ракет средней и меньшей дальности. Означает ли это, что они готовы если не бабахнуть, то продвинуться по этой лестнице эскалации?
— Это немножко другое. Это — хитрая политика. "Давайте разоружимся так, что у вас вообще не будет ядерного оружия, потому что это опасно". На самом же деле это ставит целью ослабить оппонента.
Это политическая игра, нацеленная на то, чтобы отобрать у него ядерную дубинку. А цепочка ядерной эскалации выглядит следующим образом.
Сначала вы говорите, что ядерное оружие может быть применено. Если это не помогает, проводятся учения, когда происходит развертывание ядерных сил, их приводят в боевую готовность.
Далее идут испытания — вы на своей территории ударяете ракету в каком-то безлюдном месте. Показываете оппоненту свои намерения.
Если и это не помогает, вы ударяете по безлюдному участку на вражеской территории (скажем, по пустыне в США). Жертв и разрушений нет, а решимость вы продемонстрировали.
Если все это вместе не помогло, то тогда начинается ядерная война.
И именно потому, что ядерная война — это ужасно и страшно. В истории еще не было примеров, когда удары наносились по безлюдной территории оппонента.
— И все-таки, были ли мы убедительными в ходе конкретно этих учений? Потому что далеко не у всех наблюдателей эти кадры учений вызвали какие-то эмоции.
— Мы были убедительными. Если у кого-то эти кадры не вызвали эмоций, пусть они скажут, как нам надо было быть убедительными. Сразу бить по Вашингтону? Надо же не перегнуть палку.
Все ступени эскалации проходятся потихоньку, чтобы не было неконтролируемой эскалации.
Что такое ТЯО? Фактически, это очень мощная ракета, которая в радиусе 3-5 километров уничтожает какие-то военные объекты противника. Ею нельзя стереть с лица земли город, но можно уничтожить аэродром.
Это вроде бы не так много. Но ТЯО не применяют, потому что противник может ударить в ответ. А обмены ударами могут привести к катастрофе для всего человечества.
Это не фигура речи. Если вы такого не видели, не значит, что оно не произойдет. Поэтому Москва не переходит определённую черту эскалации, но подходит к ней, показывая, что она есть.
— Политолог Ростислав Ищенко, комментируя замедлившееся продвижение ВС РФ под Харьковом, заявил, что Украина и Запад пытаются поставить нас в неприятную вилку: или мы проводим еще одну мобилизацию, чтобы ускорить темп СВО (а это может вызвать недовольство общества и проблемы в экономике), или мы смиряемся с тем, что противник выигрывает время для перевооружения. Действительно ли все для нас так критично?
— Это зависит от того, чего конкретно Россия хочет добиться на Харьковском направлении. Если брать Харьков — это одно. Если отодвигать линию фронта как можно дальше от госграницы — это другое. Понятно, что и для того, и для другого нужны ресурсы.
Харьков — это огромный город-миллионник. Если мы его хотим взять или обойти, нам нужно много людей и техники. Если мы хотим его окружить и взять, то нам без мобилизации вряд ли получится обойтись.
Но, насколько я понимаю, Россия придерживается другой стратегии. Она пытается сделать Харьков балластом для украинской экономики. Заводы там разбиты, с электричеством, все плохо.
А если мы к нему приблизимся и усилим наши удары, то для киевского режима Харьков станет тупиковым городом, который находится на севере страны, в котором ничего не производится, но надо нести затраты на его содержание. В этом случае он станет балластом.
Брать Харьков в уличных боях никто не будет. Максимум, что мы можем попытаться, так это обойти его, перерезав коммуникации для украинской группировки. В этом случае без снабжения противник долго не протянет.
Я не уверен, что мы можем перерезать все дороги в Харьков. Но если мы лишим противника основных транспортных артерий, снабжать его уже будет крайне сложно.
Может быть, в будущем мы сможем перебросить ресурсы под Харьков с других направлений, если там у нас будут крупные успехи. Но пока наши войска выполняют описанную мной задачу минимум.
— В 20-х числах апреля глава МИД Польши Радослав Сикорский заявил, что "было бы лучше, если бы мы остановили Путина в 500-700 километрах восточнее от нас". 500 километров от Варшавы — это западная граница Житомирской области, а 700 километров — это Киев. Означает ли это, что Запад понимает, что мы сможем достичь именно этих рубежей?
— Это интересный вопрос.
Польша мечтает включить западную Украину в свой состав, потому что она считает ее своей территорией. Фактически Сикорский заявил следующее: "Было бы классно, если бы Россия свергла киевский режим, а нам оставила прекрасную Галицию". Такой территориальный раздел Украины был бы для Варшавы идеален.
Я не думаю, что этот сценарий возможен именно в таком варианте. Все-таки до Киева нам еще идти очень долго. Но я не исключаю, что по итогам неких мирных договоренностей Украину так или иначе поделят.
Понятно, что мы хотели бы освободить Одессу и дойти до Приднестровья, а Польша хотела бы забрать Львов. Хотелки сторон понятны. Но это будет зависеть от многих факторов.
— Вы сказали про Приднестровье. Как раз директор ФСБ Александр Бортников заявил, что НАТО "буквально втаскивает" Молдавию в военное противостояние с Россией и Белоруссией. По его словам, молдавские власти утратили политическую самостоятельность. Мы эту тему обсуждаем постоянно. Но, может быть, у вас есть новые детали по поводу того, как именно НАТО может это сделать (помимо создания крупной базы в Румынии)?
— Ситуация с Молдавией очень шаткая. Это вроде бы независимое государство, однако Румыния считает ее своей территорией. А поскольку Румыния — страна НАТО, то Кишинёв балансирует, чтобы усидеть на двух стульях.
Слова Бортникова о том, что молдавские власти утратили политическую самостоятельность, можно по-разному расценивать.
Понятно, что правительство в Кишинёве не отличалось выдающейся политической волей и претензиями на что-то великое в мире. Поэтому Бортников имел в виду следующее: "Если вы сидите на двух стульях, то хотя бы придвиньтесь ближе к нашему стулу".
Молдавия важна для нас из-за Приднестровья, где живут русские люди. Это — точка напряжения, которой России надо постоянно заниматься. Было бы идеально, если бы мы дошли до Одессы и включили ПМР в состав РФ. Но так не получается.
Мы имеем Молдавию в качестве буферной зоны между нами и НАТО. Если Молдавия войдет в состав Румынии, НАТО станет к нам еще ближе. Нам это не надо.
Так что Москва предупреждает Кишинёв, что про нее не стоит забывать, а также настраивает себя на то, что ей придется активнее отстаивать свои интересы в Приднестровско-молдавском регионе.
Бортников говорил об этом на заседании Совета органов безопасности и спецслужб стран СНГ в Бишкеке. Он там сделал еще несколько заявлений, которые более детально описывают его видение ситуации.
Он сказал, что Украина напрямую имеет отношение к теракту в "Крокусе" и что все причастные к нему будут наказаны. Мы не знаем, о ком идёт речь. Но в этом могут прямо обвинить Зеленского, которого мы объявили в розыск и который пару дней назад перестал быть легитимным президентом Украины.
— Вопрос же в том, как мы его достанем?
— Когда Зеленский в Одессе проводил экскурсию для одного из западных лидеров, русская ракета прилетела в один из доков неподалеку от этого места. На тот момент была договоренность, что стороны не будут ликвидировать глав государств.
Но теперь по Зеленскому может прилететь ракета, потому что он нелегитимный президент Украины. Бортников сказал, что все причастные к теракту будут наказаны. Он же не говорил, что мы их в тюрьму посадим.
— В украинской прессе ажиотаж вокруг планового визита Владимира Путина в Белоруссию. Почему? Боятся, что наш президент и Александр Лукашенко откроют второй фронт против ВСУ и Запада?
— Я не вижу ничего особого. Все возбудились, потому что президент и представители власти России приехали в Минск. В BBC и New York Times, кстати, на первых полосах Израиль и ничего про Путина и Россию.
Дела на фронте у нас идут неплохо. Не вижу предпосылок для таких кардинальных шагов как второй фронт.
Также о том, как "затопить" Евросоюз и вернуть российские деньги на родину, читайте в интервью с экспертом Трамп, кредиты и Украина. Грег Вайнер рассказал, как России отбить 260 миллиардов евро у Запада.
